• История археологических исследований
• Мнение эксперта
• Публикации музея
• Публикации сотрудников музея

История археологических исследований

Не так много археологических памятников в мире, которые могут похвастаться столь пристальным и длительным вниманием ученых как Костенки: в 1879 году в Костенках была открыта первая стоянка каменного века, а исследования памятников продолжаются по наши дни включительно. Имена ученых, которые работали в Костенках, являются гордостью русско-советской и российской археологии, а сложившаяся школа исследований, характеризующаяся широтой поставленных теоретических задач и скрупулезностью практических исследований, получила признание во всем мире.
Само названия сначала пограничного городка (Костенск), а затем и села (Костенки), говорят о находках каких-то загадочных костей в данной местности. Ответ на вопрос, чьи это были кости, с течением времени менялся. Местные жители создали свою легенду о происхождении этих костей. Они, якобы, принадлежали огромному зверю Индеру, который захотел перевести на другой берег Дона своих детенышей, но поскольку те были малы, то родитель решил реку выпить. Набравшись воды и оставив маленький ручеек, Индер обернулся назад, чтобы дать им знать, да от такого резкого поворота он с натуги лопнул, а кости его разлетелись в разные стороны. Интересно, что легенда эта до сих пор жива среди местных жителей Костенок.

Другая местная легенда известна нам в пересказе академика С.Г. Гмелина, который побывал в Костенках в 1768 году, за сто одиннадцать лет до открытия первой стоянки. В своей, книге «Путешествие по России для исследования трех царств естества», родившейся в результате его странствий, он пишет следующее: «Уже давно известно, что в окрестностях города Кастинской, который лежит на Дону в 30 верстах от Воронежа, были найдены кости мамонта. Сегодня я ездил туда, чтобы в этом убедиться. Когда я прибыл на место и приступил к раскопкам, на песчаном берегу Дона показались скелеты слонов, нагроможденные в беспорядке друг на друга. Зубы, челюсти, ребра, позвонки, тазовые кости, кости стопы, берцовые, не окаменевшие, а в их естественном состоянии или истлевшие от времени, на глубине около трех локтей и на расстоянии около 40 саженей в длину. Кроме остатков слонов я не мог найти никаких других животных, нельзя было составить и ни одного целого скелета.
Жители верят в огромного подземного четвероного зверя, существование которого обнаруживается только после его смерти. Им никак не понять, как попали в эти места скелеты зверей, даже малейшего следа которых здесь нет и теперь, и что это за зверь. Однако теперь нельзя довольствоваться подобными вымыслами».
Интересно, что академик С.Г. Гмелин уже считал, что это не просто слоны, а вымершие мамонты. Лет за 70 до него находки костей в Костенках были охарактеризованы как кости боевых слонов Александра Македонского, преследовавшего в южнорусских степях персидского царя Дария. Это предположение было выдвинуто Петром I, когда по его поручению солдат Преображенского полка Филимон Катасонов, отправленный «сделать раскопку» в Костенки, вернулся оттуда с находками огромных костей. Стоит только удивляться тому, что молодой русский царь достаточно точно охарактеризовал эти находки – ведь мамонты это те же слоны, только жившие в суровых условиях приледниковой зоны и от этого имевшие ряд внешних отличий.

Открыть самую первую стоянку в Костенках посчастливилось в 1879 году молодому ученому Ивану Семеновичу Полякову, который считал, что стоянки людей каменного века надо искать там, где есть находки мамонтовых костей, охотников на это животное. И по заданию Русского географического общества он отправляется в экспедицию, где одним из пунктов его маршрута должны были стать Костенки, известные своими остатками «слоновьих костей».
Поляков прибыл в Костенки в 1879 году. Сначала один рыбак показал ему берег Дона, где вымываются крупные кости, а затем одна старушка принесла ему обломок кости ископаемого животного. Поляков сразу же выдал ей «весьма приличное вознаграждение», которое не смогло укрыться от остальных жителей Костенок, и к вечеру этого же дня в его комнате «была уже порядочная куча обломков из мамонтовых костей с указанием места, где они были найдены, а также приблизительно с условиями нахождения».

Четыре последующих за этим событием дня он проводит в исследованиях местности и сопоставлении собственных наблюдений с полученными сведениями о находках. Заинтересовавшись одним из таких сведений о находках костей мамонта на усадьбе Ф.А. Мануйлова недалеко от ручья в Покровском логу, Поляков просит его произвести раскопки на его усадьбе, благо хозяину потребовался новый омшаник для пчел.
28 июня 1879 года Поляков и восемь рабочих принялись за дело. «Наконец, к вечеру, когда весь слой чернозема мощностью от 1.15 м до 1.4 м был снят, обнаружилась серая глина, а вместе с нею и те ископаемые остатки, которые произвели на меня неизгладимо глубокое, потрясающее впечатление». Рядом с костями мамонта были найдены кусочки золы, угля, каменных орудий, тем самым предположение Полякова о наличии в Костенках древних стоянок каменного века было неопровержимым образом доказано. Как выразился сам Поляков стало ясно, что «человек не только существовал вместе с мамонтом и охотился на него, но даже больше, он преследовал его, шел по пятам за ним».

В 1881 году небольшие работы на стоянке были поведены А.И. Кельсиевым, а в 1915 году польский археолог С.А. Круковский исследовал довольно большую ее часть. Попытка этого ученого вывезти за пределы Российской империи каменные орудия и женскую статуэтку окончилась для него неудачей: эти предметы были конфискованы на таможне и переданы в Воронежский губернский музей на хранение. В 1905 году для обследования славянского памятника – Большого Боршевского городища в соседнее с Костенками село Борщево, приехал знаменитый русский археолог А.А. Спицын, занимавшийся в основном исследованиями древних славян. Именно этому археологу на заре исследований этого комплекса памятников принадлежит прозорливое высказывание о Костенках, как о «жемчужине русского палеолита». Там же в Борщево он обнаружил в небольшой траншее кости мамонта и расколотые кремни. Так была найдена вторая стоянка района, позже получившая название Боршево 1.

В 1922 году к исследованию этой стоянки приступает молодой сотрудник Воронежского губернского музея С.Н. Замятнин. Незадолго до этого, разбирая в фондах музея коллекцию Круковского, он находит бесценную находку – обломок женской статуэтки. Понимая важность этой находки и не рассчитывая исключительно на собственные силы в столь сложном деле, он обращается за помощью к коллегам из Петрограда. И уже в следующем 1923 году была создана Костенковская палеолитическая экспедиция, которую возглавил известный исследователь каменного века П.П. Ефименко.
В этом же году Ефименко нашел на стоянке Костенки 1 целую статуэтку женщины, изготовленную из бивня мамонта, ни в чем не уступавшую зарубежным находкам.
Так в Костенках начинаются ежегодные исследования, одна за другой открываются новые стоянки, делаются важнейшие научные выводы, формируется костенковская методика полевых исследований, характеризующаяся раскопками большими площадями. Костенки становятся объектом пристального внимания не только археологов, но и геологов, палеонтологов, палинологов, которые начинают работать в Костенках в постоянной «связке». Накануне Великой Отечественной войны в мае 1941 года в Воронеже проходит воронежская сессия четвертичной конференции, а в Костенках к этому событию готовятся на некоторых стоянках демонстрационные шурфы для участников сессии.

На протяжении восьми лет с 1939 по 1947 годы раскопок в Костенках не проводилось. Это было связано с началом второй мировой, а затем Великой Отечественной войн и невозможностью государства в эти годы финансировать экспедиции. Возобновились работы лишь в 1948 году. В пятидесятые годы открываются новые стоянки, большинство из которых были многослойными, и акцент в изучении древних памятников переносится на проблемы развития и взаимодействия древних культур, и на создание новой хронологии стоянок. Этот период исследований прочно связан с именами Александра Николаевича Рогачева и Павла Иосифовича Борисковского. Именно в эти годы в Костенках открываются интереснейшие погребения древних людей: в 1953 году на Костенках 2 (П.И. Борисковский), в 1954 году на Костенках 14 (А.Н. Рогачев), в 1952 году на Костенках 15 (А.Н. Рогачев), в 1959 году на стоянке Костенки 18 (А.Н. Рогачев). По двум их этих находок М.М. Герасимовым были сделаны скульптурные реконструкции и у наших современников появилась возможность в буквальном смысле взглянуть в лицо человеку каменного века.
Шестидесятые годы с полным правом можно назвать годами исследования стоянки Костенки 11, где был предпринят первый опыт музеефикации столь древнего памятника. Большая часть сил экспедиции была сконцентрирована на этом уникальном эксперименте, а его инициатор А.Н. Рогачев был буквально «болен» происходящим.

Спустя почти столетие со дня открытия Костенок I в 1971 году было принято решение вернуться к ее изучению. Продолжились раскопки самого информативного первого ее слоя. Несмотря на то, что археологи продолжили исследования на достаточно больших площадях раскапываемого памятника, время исследований тех же площадей увеличилось в несколько раз из-за тщательности фиксации и дотошности в разборке слоя по сравнению с 30-ми годами XX века. Продолжились работы по уточнению геологического возраста памятников региона, к работе в экспедиции стали активно привлекаться геологи, палинологии, палеоэтнографы и палеонтологи. Это направление совместных исследований неразрывно связано с именем Николая Дмитриевича Праслова.

В 90-е годы стоянки не изучались, из-за глобальных изменений в экономике страны, и возобновлены исследования были лишь в 1998 году.
С 2001 года музеем-заповедником «Костенки» и Институтом истории материальной культуры РАН ведутся совместные исследования. В 2001-2008 гг. совместно со своими российскими коллегами М.В. Аниковичем, А.А. Синицыным, С.Н. Лисицыным и В.В. Поповым работал американский исследователь Дж.Ф. Хоффекер. Это было обоюдовыгодное сотрудничество: западная наука пополнилась новыми фактами, а у российских ученых появился шанс произвести датировку памятников «по новым технологиям». Результат этих совместных исследований не заставил себя долго ждать: костенковские верхнепалеолитические памятники оказались одними из самых древних в Европе.

 

В 2004 году музей-заповедник «Костенки» совместно с Институтом истории материальной культуры Российской академии наук проводил в Костенках международную конференцию, посвященную 125-летию исследований костенковских стоянок. То, что на приглашение откликнулись представители научного сообщества Франции, Польши, Германии, Норвегии, Великобритании, Италии, Бельгии, Чехии и США, говорит об огромном интересе в мире к нашим стоянкам. Костенки каждый новый сезон продолжают вносить огромную лепту в копилку наших знаний о первобытности. И это, бесспорно, наша национальная гордость.